Справиться с обидой и отчаянием оказалось – ой, как не просто. После того, как Ордынцев покинул Москву, даже не поговорив с ней, Надин слегла. Целые дни проводила она в постели, не в силах подняться. Ужас от пережитой катастрофы стал таким острым, что рвал сердце жгучей болью, она боялась даже пошевелиться. Надин лежала, свернувшись клубочком, и лишь сон приносил ей облегчение. Но как только он уходил – вся непоправимость случившегося вновь наваливалась неподъемной глыбой на ее плечи, и боль снова возвращалась. Ее предали, растоптали и унизили. Что могло быть хуже?
Она никого не хотела видеть, но княгиня Волконская не стала спрашивать разрешения. Зинаида Александровна пришла в ее спальню, посмотрела в бледное лицо Надин, оценила запавшие щеки, лихорадочный блеск синих глаз – и поставила свой диагноз:
– И давно ты поняла, что влюблена в собственного мужа?
– Как вы догадались?..
– Все признаки налицо: отчаяние, худоба и нежелание выходить из дома. Не ты первая заболела этой болезнью, а что касается виновника твоего состояния, то кроме Ордынцева никого рядом с тобой в последнее время не было. Ну, так как, ответишь на мой вопрос?
Пришлось Надин признаваться:
– Вы правы. Только он любит другую, а не меня…
– Да что ты? – поразилась Волконская. – Я видела, как он смотрел на тебя, еще порадовалась, что тебе достался любящий муж. Ты ничего не путаешь?
– Хорошо бы – да я все видела собственными глазами, а чего не видела, так мне с радостью описала моя соперница.
– Давай, рассказывай, – потребовала княгиня Зизи и села на стул рядом с кроватью, – что-то тут не то, будем разбираться вместе.
Но Надин не смогла заговорить сцене в гостиной, это оказалось так унизительно. Она затравленно смотрела на Зинаиду Александровну, не решаясь коснуться самого больного, тогда княгиня заговорила сама:
– Ты еще слишком молода, чтобы это оценить, но на самом деле находишься в очень выгодной ситуации. Ты – законная жена человека, которого любишь! Как бы ни начались ваши отношения, все можно поправить, или хотя бы улучшить. Что бы ты чувствовала, если бы любила человека, а он был для тебя совершенно недоступен? Но даже в этом случае можно найти достойный выход из положения, ведь настоящая любовь никогда никуда не исчезает, просто кому-то везет, и он находит взаимность, а у других нет такого счастья, тогда они придумывают для себя спасительную мысль и живут, любя безответно.
– Какую спасительную мысль? – уцепилась за ее слова Надин.
– Каждый находит ее сам, вот я решила, что мой любимый уехал, и всю жизнь писала ему письма, а теперь мне и писать некому…
Темные глаза княгини заволокло слезами, и Надин вдруг все поняла.
– Вы любили императора Александра?
Волконская грустно улыбнулась и подтвердила:
– Да, но теперь все – в прошлом, а тебе жить сейчас. Так что же у вас случилось?
Надин видела нежное сочувствие в ее глазах. Этой женщине можно было рассказала все, и она это сделала…
Зинаида Александровна не перебивала ее, не задавала вопросов, но этого и не требовалось, теперь Надин сама рвалась наконец-то выплеснуть свои чувства. Она повторила слова своей злосчастной записки и замолчала. Княгиня не спешила с советами, она долго размышляла, прежде чем предложила:
– Знаешь, поезжай-ка ты к мужу. Войди в его дом и останься с ним вдвоем. Дальше дело за тобой: если ты будешь с ним нежна, то он быстро уложит тебя в постель – а потом соперниц у тебя уже не будет.
– Правда? – с надеждой переспросила Надин и, получив подтверждение, уточнила: – Вы думаете, я могу приехать к нему, не спрашивая разрешения?
– Конечно, можешь! Более того, ты просто обязана быть с ним рядом. Ты же обещала это перед алтарем, помнишь?
– Помню, – подтвердила Надин и впервые за вечер улыбнулась.
Теперь она уже не знала удержу и сумела закончить все дела в Москве и сборы за пару дней. Она договорилась с кузиной матери Алиной, что та переедет к Чернышевым, и сама перевезла ее в дом. Убедившись, что Любочка и тетка устроены и обеспечены, Надин забрала с собой Стешу и отправилась в Одессу. Торопя время, она ехала без остановок, но теперь, подъезжая к одесскому дому своего мужа, вновь почувствовала неуверенность и страх. Никогда еще Надин не была так уязвима.
«Хватит с меня московских терзаний, – подумала она. – Объяснюсь с Дмитрием, и будь, что будет».
Это помогло – она перестала дрожать и застыла в спокойствии фаталиста. На самом деле все очень просто и окончательно станет ясным, когда встретятся мужчина и женщина.
«Я женщина, а не его матрос!» – терзалась Ольга Нарышкина.
Уже прошла половина дня, а она так и не смогла оправиться от обиды. Ольга не хотела никого видеть и сидела, запершись в своей спальне.
«Ах ты, скотина, чтоб ты сдох! – мысленно желала она бывшему любовнику. – Чтобы тебе утонуть в море, а этой курице – твоей жене – пойти на дно вместе с тобой! Я-то обойдусь без тебя, а вот ты без меня – посмотрим!..»
Стук колес под окном привлек ее внимание. Ольга выглянула и поразилась: женщина, которой она желала всяческого зла, вышла из дорожного экипажа у крыльца дома Ордынцева. Двери были заперты, слуг не было видно, и лицо Надин явно выражало удивление и разочарование.
«Она разминулась с Дмитрием часа на два, – обрадовалась Ольга, – вот и славно! Какой же отличный повод расквитаться с этим мужланом. Только нужно действовать быстро».
Она схватила ключ от черного хода дома Ордынцева, и, пулей пролетев через сад, отомкнула заветную дверь. Еще минута – и она оказалась в спальне хозяина. Ольга скинула на пол покрывало и пару подушек с постели, туда же швырнула свой пеньюар, чулки вместе с подвязками и мягкие туфельки без задников, а сама скользнула под одеяло. Мизансцена вышла отличной – оставалось дождаться зрителя.
– Сюда, ваша светлость, вот – спальня барина, – услышала она за стеной голос сторожа.
– Я займу комнату мужа, – ответила старику Надин и толкнула дверь.
Ольга прикрыла глаза и притворилась спящей. Она не решалась смотреть сквозь ресницы, боясь, что соперница обнаружит обман, поэтому полагалась на слух. Похоже, что слуга заглянул в комнату вслед за молодой княгиней, потому что тот виновато забубнил:
– Я ее не пускал, наверное, князь сам это сделал.
– Идите, я потом к вам выйду, – услышала Ольга дрожащий женский голос и обрадовалась: она смогла поразить Надин в самое сердце – это было слышно по голосу. Нарышкина решила, что уже может «проснуться» и, открыв глаза, стыдливо натянула на грудь простыню.
– Что здесь происходит? – изумленно спросила она. – Где Дмитрий? Неужели не захотел меня будить и уже уехал?
Ольга торжествовала: Ордынцева побледнела как полотно, она стояла, привалившись спиной к закрытой двери, и с ужасом смотрела на женщину, лежащую в постели ее мужа.
– Что вы так уставились? – хмыкнула Ольга, изображая недоумение, – я давным-давно вам сказала, что Дмитрий принадлежит только мне, и так будет всегда. Не хотите верить – дело ваше, мне все равно.
– Покиньте мой дом немедленно! – потребовала Надин, и соперница с досадой услышала, что из ее голоса исчезла дрожь.
– Это – дом князя Дмитрия, а не ваш, вернее, это – дом его матери, а несколько лет назад он был моим, так что нечего тут командовать! – заносчиво изрекла Нарышкина, подбирая с пола свой пеньюар и подвязки.
– Продала – значит, скатертью дорога, – уже с напором сказала Надин и добавила: – Я разрешила мужу приводить домой шлюх только в мое отсутствие. Теперь я приехала, так что проваливай, или позову городового, чтобы тебя вывели.
– Да как вы смеете?! Я устрою вам в Одессе такой прием, что вы сильно пожалеете о своих словах, вас не примут ни в одном приличном доме!
– Кого интересует эта деревня? Меня ждут при дворе – я не собираюсь жить в этой пыли. Собрала свое белье? Пошла вон! Кстати, нужно сказать мужу, чтобы много тебе не платил – ты уже не первой молодости: вон какая дряблая, а кругом полным-полно юных красоток.
Этого Нарышкина уже вынести не смогла, она шагнула к двери с желанием вцепиться сопернице в волосы, но замерла, испугавшись. Глаза Надин превратились в два куска синего льда, и Ольга сразу же поняла, что та, не задумываясь, пустит в ход кулаки. Нарышкина подобрала с пола свои чулки и, увидев, что соперница отступила в сторону, давая ей дорогу, выскользнула за дверь.
«Все равно – я вбила между ними клин! – утешала она себя, пробираясь через сад к собственному дому. – Эта дура поверила, что мы провели ночь вместе…»
Но почему-то ей больше совсем не хотелось встречаться со своим неверным любовником. Ольга даже не поняла, что против своей воли исполнила желание Ордынцева: она оставила его в покое – просто отвязалась!
